Ах, любовь, хладнокровным ты – примус,

и становится мужествен трус,

даже минус, возлегши на минус,

от любви превращается в плюс.

А Байрон прав, заметив хмуро,

что мир обязан, как подарку,

тому, что некогда Лаура

не вышла замуж за Петрарку.

Меж волнами любовного прилива

в наплыве нежных чувств изнемогая,

вдруг делается женщина болтлива,

как будто проглотила попугая.

Опять весной мечты стесняют грудь,

весна для жизни – свежая страница;

и хочется любить кого‑нибудь,

но без необходимости жениться.

Жалко бабу, когда, счастье губя,

добиваясь верховодства оплошно,

подминает мужика под себя,

и становится ей скучно и тошно.

Любовь, ударившись о быт,

скудеет плотью, как старуха,

а быт безжизнен и разбит,

как плоть, лишившаяся духа.

Заботы будней повседневны,

мы ими по уши загружены,

и где‑то спящие царевны

без нас окажутся разбужены.

Любовь немыслима без такта,

поскольку он – важнейший клей

и для игры, и для антракта,

и для согласия ролей.

В мужчине ум – решающая ценность

и сила – чтоб играла и кипела,

а в женщине пленяет нас душевность

и многие другие части тела.

А бывает, что в сумрак осенний

в тучах луч означается хрупкий,

и живительный ветер весенний

задувает в сердца и под юбки.

(И. Губерман)

* * *

ХА-ХАтунчики))